Неточные совпадения
Осип. Да
что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая
честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую
честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на свете еще не было,
что может все сделать, все, все, все!
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству.
Честью уверяю, и наполовину нет того,
что они говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает,
что в комнате, говорит, немножко темно».
Хлестаков и Лука Лукич, который
почти выталкивается из дверей. Сзади его слышен голос
почти вслух: «
Чего робеешь?»
Почти бегом бежала я
Через деревню, — чудилось,
Что с песней парни гонятся
И девицы за мной.
— В
чем счастие, по вашему?
Покой, богатство,
честь —
Не так ли, други милые?
Дела-то все недавние,
Я был в то время старостой,
Случился тут — так слышал сам,
Как он
честил помещиков,
До слова помню всё:
«Корят жидов,
что предали
Христа… а вы
что сделали?
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с
чем? Табакерке цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И ты думаешь,
что другой пришел домой ни с
чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою
честь, мои правилы.
Милон. Я подвергал ее, как прочие. Тут храбрость была такое качество сердца, какое солдату велит иметь начальник, а офицеру
честь. Признаюсь вам искренно,
что показать прямой неустрашимости не имел я еще никакого случая, испытать же себя сердечно желаю.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею
честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то,
что вселило в душу мою истинное к нему почтение.
Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Стародум. Любопытна. Первое показалось мне странно,
что в этой стороне по большой прямой дороге никто
почти не ездит, а все объезжают крюком, надеясь доехать поскорее.
Таким образом оказывалось,
что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем
почти до исступления. Дни и ночи он все выдумывал,
что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том,
что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того,
что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую
почти весь город, так
что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое и по местам даже
почти невероятное в наше просвещенное время.
«Бежали-бежали, — говорит летописец, — многие, ни до
чего не добежав, венец приняли; [Венец принять — умереть мученической смертью.] многих изловили и заключили в узы; сии
почитали себя благополучными».
Вышел бригадир из брички и стал спорить,
что даров мало,"да и дары те не настоящие, а лежалые"и служат к умалению его
чести.
Поэтому
почти наверное можно утверждать,
что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
В самое короткое время физиономия города до того изменилась,
что он сделался
почти неузнаваем.
Пчела роилась необыкновенно, так
что меду и воску было отправлено в Византию
почти столько же, сколько при великом князе Олеге.
Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны,
что византийские стада
почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания.
…Неожиданное усекновение головы майора Прыща не оказало
почти никакого влияния на благополучие обывателей. Некоторое время, за оскудением градоначальников, городом управляли квартальные; но так как либерализм еще продолжал давать тон жизни, то и они не бросались на жителей, но учтиво прогуливались по базару и умильно рассматривали, который кусок пожирнее. Но даже и эти скромные походы не всегда сопровождались для них удачею, потому
что обыватели настолько осмелились,
что охотно дарили только требухой.
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и был столь охоч до женского пола,
что увеличил глуповское народонаселение
почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия
почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было ни о
чем спросить. Слышалось,
что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
Но, с другой стороны, не видим ли мы,
что народы самые образованные наипаче [Наипа́че (церковно-славянск.) — наиболее.]
почитают себя счастливыми в воскресные и праздничные дни, то есть тогда, когда начальники мнят себя от писания законов свободными?
Избалованные пятью последовательными градоначальничествами, доведенные
почти до ожесточения грубою лестью квартальных, они возмечтали,
что счастье принадлежит им по праву и
что никто не в силах отнять его у них.
Такова была простота нравов того времени,
что мы, свидетели эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за
честь и обязанность быть оным от верхнего конца до нижнего.
Бригадир понял,
что дело зашло слишком далеко и
что ему ничего другого не остается, как спрятаться в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом,
почти безумную.
Это люди, как и все другие, с тою только оговоркою,
что природные их свойства обросли массой наносных атомов, за которою
почти ничего не видно.
Очевидно, фельетонист понял всю книгу так, как невозможно было понять ее. Но он так ловко подобрал выписки,
что для тех, которые не читали книги (а очевидно,
почти никто не читал ее), совершенно было ясно,
что вся книга была не
что иное, как набор высокопарных слов, да еще некстати употребленных (
что показывали вопросительные знаки), и
что автор книги был человек совершенно невежественный. И всё это было так остроумно,
что Сергей Иванович и сам бы не отказался от такого остроумия; но это-то и было ужасно.
Несмотря на то,
что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже
почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
Прежде (это началось
почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое,
что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал,
что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том,
что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность,
что дело его необходимо, видел,
что оно спорится гораздо лучше,
чем прежде, и
что оно всё становится больше и больше.
— Всё молодость, окончательно ребячество одно. Ведь покупаю, верьте
чести, так, значит, для славы одной,
что вот Рябинин, а не кто другой у Облонского рощу купил. А еще как Бог даст расчеты найти. Верьте Богу. Пожалуйте-с. Условьице написать…
Быть женой такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей верхом счастья. Кроме того, она
почти была уверена,
что она влюблена в него. И сейчас это должно было решиться. Ей страшно было. Страшно было и то,
что он скажет, и то,
что он не скажет.
— Да, я пишу вторую часть Двух Начал, — сказал Голенищев, вспыхнув от удовольствия при этом вопросе, — то есть, чтобы быть точным, я не пишу еще, но подготовляю, собираю материалы. Она будет гораздо обширнее и захватит
почти все вопросы. У нас, в России, не хотят понять,
что мы наследники Византии, — начал он длинное, горячее объяснение.
Несмотря на то,
что Степан Аркадьич был кругом виноват перед женой и сам чувствовал это,
почти все в доме, даже нянюшка, главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне.
Но помощь Лидии Ивановны всё-таки была в высшей степени действительна: она дала нравственную опору Алексею Александровичу в сознании ее любви и уважения к нему и в особенности в том,
что, как ей утешительно было думать, она
почти обратила его в христианство, то есть из равнодушно и лениво верующего обратила его в горячего и твердого сторонника того нового объяснения христианского учения, которое распространилось в последнее время в Петербурге.
— Так
что ж! разве это не важно? — сказал Сергей Иванович, задетый за живое и тем,
что брат его находил неважным то,
что его занимало, и в особенности тем,
что он, очевидно,
почти не слушал его.
Она вспомнила, как она рассказала
почти признание, которое ей сделал в Петербурге молодой подчиненный ее мужа, и как Алексей Александрович ответил,
что, живя в свете, всякая женщина может подвергнуться этому, но
что он доверяется вполне ее такту и никогда не позволит себе унизить ее и себя до ревности.
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа,
что почти все комнаты были заняты, и
почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Она знала,
что, несмотря на поглощающие
почти всё его время служебные обязанности, он считал своим долгом следить за всем замечательным, появлявшимся в умственной сфере.
— Помилуйте, по нынешнему времю воровать положительно невозможно. Всё окончательно по нынешнему времю гласное судопроизводство, всё нынче благородно; а не то
что воровать. Мы говорили по
чести. Дорого кладут зa лec, расчетов не сведешь. Прошу уступить хоть малость.
Доктор и доктора говорили,
что это была родильная горячка, в которой из ста было 99 шансов,
что кончится смертью. Весь день был жар, бред и беспамятство. К полночи больная лежала без чувств и
почти без пульса.
— О, в этом мы уверены,
что ты можешь не спать и другим не давать, — сказала Долли мужу с тою чуть заметною иронией, с которою она теперь
почти всегда относилась к своему мужу. — А по-моему, уж теперь пора…. Я пойду, я не ужинаю.
Старый князь, как и все отцы, был особенно щепетилен насчет
чести и чистоты своих дочерей; он был неблагоразумно ревнив к дочерям, и особенно к Кити, которая была его любимица, и на каждом шагу делал сцены княгине зa то,
что она компрометирует дочь.
Вронский в первый раз испытывал против Анны чувство досады,
почти злобы за ее умышленное непонимание своего положения. Чувство это усиливалось еще тем,
что он не мог выразить ей причину своей досады. Если б он сказал ей прямо то,
что он думал, то он сказал бы: «в этом наряде, с известной всем княжной появиться в театре — значило не только признать свое положение погибшей женщины, но и бросить вызов свету, т. е. навсегда отречься от него».
Что клевер сеяли только на шесть, а не на двадцать десятин, это было еще досаднее. Посев клевера, и по теории и по собственному его опыту, бывал только тогда хорош, когда сделан как можно раньше,
почти по снегу. И никогда Левин не мог добиться этого.
То,
что она уехала, не сказав куда, то,
что ее до сих пор не было, то,
что она утром еще ездила куда-то, ничего не сказав ему, — всё это, вместе со странно возбужденным выражением ее лица нынче утром и с воспоминанием того враждебного тона, с которым она при Яшвине
почти вырвала из его рук карточки сына, заставило его задуматься.
— Ничего, папа, — отвечала Долли, понимая,
что речь идет о муже. — Всё ездит, я его
почти не вижу, — не могла она не прибавить с насмешливою улыбкой.
— Женщина, которая не угадала сердцем, в
чем лежит счастье и
честь ее сына, у той нет сердца.